Прошу обратитьь внимание на этот рассказ. Он писался вместе с Гердом, Омелой и Сириусом. В кратце, немного утрированная биография Теней.
Серая сирень.
Тихий, пожалуй, даже слишком тихий городок, расположенный на самой удивительной, но вместе с тем самой опасной и суровой земле этого усталого полу заброшенного мира, а именно на севере России, под Петербургом.
Ночь. Холодная, долгая, тяжелая, отсвечивающая прозрачной бирюзой многочисленный озер, сияющая огнями миллиардов высоких звезд, которые даже не представляют, куда летит их благословенный свет.
Городок затерян в лесах, один на много километров. Одинокий. Но даже здесь живут люди. Странные, дикие, но люди. Тихо. Ведь именно в это время, когда белое солнце опустилось за горизонт, а спокойная ледяная луна еще не поднялась на чернильный небосклон, на улицы города выходят они… Страшные, не понятные, жестокие.
Они уже не дети. Подростки. Но детства не было. Его и не могло быть. Казалось, они родились с оружием в руках. Их глаза блестят в холодной мгле, руки сжимаются в стальные кулаки. Здесь свои правила, свои законы – убей или умрешь, стань всем, если не хочешь быть ни кем. Жестокие. Слишком жестокие.
- Пафос! – бледная пятнадцатилетняя девушка. Она стоит на этом заброшенном пустыре. Черные, как воронье крылья, волосы собраны в изящный хвост. Серо-зеленые блеклые глаза смотрят со злобой и тихой, спрятанной в самые недра их бесконечных зрачков грустью. Голос звонкий, но с хрипом заядлой курильщицы. Она очень странная, не вписывается в этот кровавый мир, где идет необъявленная война. Правая рука напряжена. Девушка знает – пистолет разряжен. Начнется драка – она погибнет. Странно ей думать о смерти. Нет, девушка не боится ее, даже ждет. Ведь смерть – это просто начало другой жизни. Но подросток не знает, хочет ли она другой жизни.
Напротив нее тот, кого она назвала Пафосом. Высокий широкоплечий парень в бейсболке. Похож на спортсмена, но в карих глазах откровенно блестит неспортивная ненависть. Он, глава сильнейшей банды в городе, не может уничтожить какую-то пигалицу. Да, она сильна и очень умна. Взгляд ее непонятных глаз завораживает. Слишком ухожена для уличной жизни. Идеальные ногти. Никогда Пафос не видел таких ногтей у паркурщиков. Никогда. А у нее они были. «Не могу ее просто убить… Хочу, но не могу». Пафос нервничал. За его спиной стояла сотня отпетых ублюдков, которые готовы по одному сигналу уничтожить малолетку, но он почему-то медлит. Нет, не жалость. Больше похоже на страх ошибиться.
- Может, ты все-таки передумаешь? – почти жалобно тянет он. Но девушка непреклонна. Пафос знал это, был уверен, что она снова откажется.
- Предлагаю битву, - спокойно произносит она. Холодный металлический голос, похож на скрип гвоздя по стали. Пафос в шоке. Ей снова удалось застать его врасплох. – Побеждаю я – заброшенный город наш, ты – я больше не претендую на эту территорию, - серые глаза блестят. Темные волосы подчеркивают излишнюю белизну лица, никогда не видевшего косметики и не вдыхавшего аромата духов. Девушка пренебрежительно улыбается. Ей не важно, что за спиной Пафоса стоят убийцы, она не боится их. Они ничего ей не сделают, сами бояться. Считают колдуньей, пусть считают, так даже лучше.
«Хм, если все-таки полезут – придется убегать. Черт, никогда не убегала…», - она сплюнула.
- Согласен, - выдавливает, наконец, Пафос. «Всего лишь девчонка, я справлюсь с ней!». – Встречаемся завтра. На рассвете. Здесь.
- ОК, - повела плечом девушка. – Не думай, что сможешь победить, - фыркнула она. Уходит. Победительница еще не начатой битвы. Паркур давно вошел в ее неспокойную жизнь. «Завтра. На рассвете…».
Пафос удивленно смотрит ей вслед. Пышные волосы пахнут сиренью. Откуда этот аромат никто не знал.
- Сумрак… Сумрак… Сумрак… - озадаченно повторял он. Настоящее имя девушки было забыто, как и его собственное. Он – Пафос, она – Сумрак. Ничего не изменишь. Так, значит так. Она хочет битвы – она ее получит.
А Сумрак тем временем пыталась понять, почему же Пафос не убил ее при первой возможности. Ведь мог, и ни раз. «Эх… Сложно все». Девушка не боялась трудностей, она сама их создавала.
А вот и дом. Такой родной, привычный. Родители не знают, кто их дочь. Никто не знает о ее настоящей жизни. А может быть, и знают, но скрывают. Интересно, какой жизни они хотели для нее? Скорее всего, другой. Хотя, недаром же ее назвали таким красивым и гордым именем Александра. Все Александры волевые и сильные. А она, Сумрак, такая?
Тяжелая дверь со сдавленным скрипом растворилась. Хорошая квартира, дорогие шторы, ковры. Сандра быстро проходит в свою комнату-пещеру, заполненную дисками с тяжелой музыкой, нотами и стихами. В углу потертая гитара. Она такая старая, но какие прекрасные яростные звуки она издает.
- Сушуль, ты будешь ужинать? – голос мамы. Слишком она правильная, не соответствует своей дочери.
- Мам, я занята, - раздраженно откликается Сумрак. – Я же просила не называть меня этим идиотским именем.
Мама расстроена, ну и пусть. Не важно. Надо готовиться к битве. Но сначала гитара. Тонкие длинные пальцы высекают из струн тяжелую мелодию.
Ночь темна и серебриста за окном,
Просто холодно и мглисто за окном…
Не получается. Этот аккорд никак не желает вылетать из-под пальцев музыканта.
За моим окном кружится воронье.
За крылами их не видно свет.
К темноте стремится сердце мое
Уже много-много темных лет, -
Звонко выводит Сандра. Красивая мелодия, странные слова. «Песня про меня получилась», - усмехается девушка. Она улыбается. Эти незамысловатые слова родились в ее темной голове под утро. Мысли о Пафосе и завтрашней битве почти исчезли. Серебристые перезвоны гитары ласковым маслом ложились на сердце.
Пронзительный звонок телефона нарушил мнимую идиллию. «Норда?..», - Саня была уверена, что звонок от подруги. Не ошиблась.
- Сум, как ты меня напугала, - хрустальный голосок девушки не гармонировал с ее статусом. Сандра фыркнула, она помнила, как эта легкомысленная Норда изо всех сил избивала одного из банды Пафоса.
- Что такое? – недовольно протянула Сумрак. Она не любила, когда о ней пеклись, как о новорожденной. - Норда, я не дам себя в обиду.
- Пафосу это скажи, - съехидничала девушка. «Вот уверена, сейчас скажет что-то наподобие: Сум, тебе нельзя рисковать. Ты нам нужна!», - прыснула про себя девушка. – Сум, не надо тебе рисковать, - озабоченно трещало из трубки. – Ты нам нужна, очень. Всем Теням, - теперь уже сдерживаемый смех серебристым колокольчиком прорвался наружу.
- Завтра на битве все ему скажу, - негромко ответила та.
- Ты идешь на битву?! – Сандре не надо было видеть подругу, чтобы представить, как она выпучила голубые глаза при этой реплике. – Ты ненормальная.
- Да, я иду на битву. Одна. Давно пора поставить их на место, - оправдывается Сумрак. А главное, перед кем оправдывается?! Перед подчиненной.
- А если… - голос Норды дрожит. Плачет. «За что она меня так любит?!», - ужаснулась Сумрак.
- Ничего не произойдет. Банальная битва. Попрыгаем по стенкам и все, - попыталась успокоить подругу, сама расстроилась. Ведь все может быть по-другому. Пафос может подстроить ловушку, мышцы могут подвести, в конце концов, может просто пойти дождь, а носиться по мокрому городу намного труднее.
- Ты всегда так говоришь, - всхлипнула подруга. – Пожалуйста, будь…
Сандра положила трубку. Ей не хочется слышать сотое за сегодняшний день «Будь осторожна!». О какой осторожности может идти речь, если на кону так много? А что на кону? Авторитет, сила, власть… Этого так мало. Сумрак улыбается. Гитара отложена в сторону. Надоело. А завтра битва.
Время далеко за полночь. Приятная темнота окутала небольшую комнату. Сумрак не спит. Только что был очередной приступ вдохновения.
Звезды – это одиночество,
Непогашенный, тихий костер,
Звезды то, что возможно не кончится,
Это в ночи далекий шатер.
Кривые строки заполонили серую бумагу тетради. Кто бы мог подумать, что Сандра способна на такие стихи. «Как же не хочется умирать…». Странные мысли для пятнадцатилетнего человека. Девушка заснула.