Другая.
Она упала, замерла
И тихо застонала,
Нет-нет, она не умерла.
Есть жизнь в конце начала.
Она не плакала, лишь грусть
В ее глазах сияла.
Ей стало страшно, ну и пусть,
Ведь жизнь – конца начало.
Она прикинулась другой,
Но слезы не скрывала,
Она измучилась тоской,
В самом конце начала.
Ей больно было оттого,
Что вороны кружились.
Ей страшно стало потому,
Что зеркала разбились.
Она упала, ей идти
Осталось ведь немного.
И мрачный свет конца пути,
И темная дорога.
А страха смерти нет как нет,
Пыталась улыбнуться,
И злого ангела привет
Ей не дает проснуться.
Она застыла в тишине,
В самом конце начала.
Она летала в вышине…
Ворона закричала.
И холод руки ей сковал,
Упала прядь на плече.
И смерти радостный оскал
Шепнул: «До скорой встречи!».
Она не верила в судьбу,
Она судьбу творила.
Но сердце замерло в пургу,
Погасла ее сила.
Она идет сквозь снег и дождь
По яростной дороге.
Она – прекрасный смерти вождь,
Застыла на пороге.
Седое чрево облаков
Пред нею расступилось.
И вот со стаею волков
Она всего добилась.
Упали ниц все то, кто гнал
Ее слепую веру,
Кто бунт упрямый проклинал,
Кто уничтожил эру.
Она смеется. За окном
Чернильна ночь пустая.
Она уверена, потом
Начнется жизнь другая.
Ворона.
Скамейка в парке, яркий день,
И тень нелепая кого-то,
И разговоров глупых лень,
И ожидание полета.
Я рада даже той вороне,
Что грузно каркала мне вслед,
И брешь пробита в обороне,
И ярче тьмы уж света нет.
Ворона всхлипнула прощально
И в мир угрюмый перешла,
И раздавался крик печальный,
И взвились в небо два пера.
Тот крик, подхваченный уныло
В прекрасной чаще облаков,
Что ветер ворошит игриво,
Что закрывают тень оков.
Печаль и боль, крупица веры,
Совсем немного тишины,
Но коротка воронья эра,
И перья воронов черны.
